Онлайн
Седьмая по счету книга Кима Бакши посвящена Арцаху, Нагорному Карабаху, его духовным сокровищам и ценностям. Ниже приводим выдержку из замечательной работы писателя, влюбленного в Армению.
Да, в мире все удивительным образом связано друг с другом. Только мы этого порой не замечаем и не понимаем до поры до времени. Разве, путешествуя по Арцаху, переходя от одной крепости к другой, от одной церкви к другой, мог я представить себе, что, отправляясь в очередной поход, я со временем свяжу исследование Ахбрадзорского или Майреджурского очень древнего монастыря с далеким Киликийским армянским царством, а значит, и с крепостью Ромкла на крутом берегу Евфрата, резиденцией армянского католикоса, а значит, и с Торосом Рослином, его придворным мастером, любимым миниатюристом. Хотя на первый взгляд Арцах и Рослин очень отдаленные, слишком отдаленные друг от друга понятия. Но оказалось, что это совсем не так.
В этот раз мы объезжали ту часть Арцаха, которая была освобождена (так говорят армяне) от азеров (так они «ласково» зовут азербайджанцев). «Оккупирована», так это звучит на языке их противников. И в самом деле повсюду виднелись следы многолетней мирной жизни азербайджанского населения на этой земле: из распадков к рекам спускались деревни с целыми почти, прочными домами, но без крыш и окон.
Животноводческие фермы размещались часто в бывших армянских церквях, армянские кладбища были беспощадно разорены, надгробия разбиты, разбросаны или вторично использованы, несмотря на то, что надгробные камни были с армянскими крылатыми крестами. Обломки крест-камней, хачкаров, мы видели вмонтированными в стены домов или служащими порогом при входе в заброшенные жилища.
Армянских следов на этой земле были тысячи, так же как множество следов варварского отношения – именно простого населения – к жившим ранее их и вместе с ними, что называется бок о бок, армянам. Откуда такая ненависть, думалось. Ну жили бы себе и жили… Зачем же губить соседей? Скажете, темные, дикие… Тут нечего винить власти, тут само население ненавидело армян. За что?.. Так благородные, культурные, с детства читавшие Гёте немцы уничтожали евреев. У меня нет ответа на эти воистину проклятые вопросы!.. Но я ясно вижу, что любой народ, даже немцев, можно за короткий срок превратить в зверей.
Стоит теперь сказать, где мы находимся и что это значит для Арцаха, я имею в виду то место, где мы движемся на нашей (уже нашей!) белой «Ниве». Кашатаг – так переименован этот район Арцаха, бывший Лачин, который во время войны был единственной тонкой транспортной ниточкой, некогда соединявшей борющийся Арцах с матерью-Арменией…
Так сказать, дорога жизни. Кашатаг – это широкая полоса земли, которая тянется с юга на север и соединяет Армению – восточные берега Севана и Республику Карабах. Если эта земля останется у Карабаха, если будет создана зрелая дорожная сеть и замкнута на такую же сеть Армении, путь до центральных и северных районов НКР сильно сократится. Недаром азеры хотят вернуть себе Кашатаг любой ценой.
В первое время после освобождения этой земли правительство Тер-Петросяна назначило Алексана Акопяна главой администрации этого района. Мы еще не были с ним знакомы, но я уже слышал рассказы о нем, талантливом губернаторе, заботливом хозяине… И сейчас, когда мы путешествуем вместе, вижу, что люди о нем не забыли. Узнают, здороваются, обнимаются. И нынешний губернатор – старый товарищ Алексана, поместил нас в дом приемов, кормит, заботится о нас.
Алексан – ученый, специалист по письменным памятникам Армении и Арцаха, проблему Агванка знает наизусть. Так же как и все о древних манускриптах, созданных в этих краях. Может перечислить, где, когда, какая стояла церковь, что о ней известно из первоисточников.
В первую очередь нас интересуют центры средневековой армянской письменности в Кашатаге.
Мы уже побывали во многих местах. Видели армянскую церковь, взорванную азерами-дорожниками в 1983 году. Она расположена недалеко от дороги. Соблазн уничтожить ее был слишком велик, когда техника и взрывчатка под рукой…
Сегодня мы отправляемся в самый дальний угол района, за 55 километров от районного центра, в село Айтах.
«Расположение сил» в машине обычное: рядом с шофером, который за эти недели стал нашим другом, сидит Акоп с фотокамерой наперевес. На заднем сиденье мы с Алексаном. Дорогу не нужно указывать, она всего одна – хрустит крупным гравием под колесами. А справа и слева за окнами то мелькают стволы деревьев с кустами зрелого шиповника и непроходимыми зарослями ежевики.
То вдруг возникает и долго тянется отвесная скальная стена. То мы едем над берегом пенистой реки. То поражают глаз отдельные деревья своей осенней окраской – от золотого до винно-красного. Сентябрь уж на дворе, но еще далеко до холодов, еще будут дожди и густые туманы, беда для фотографа.
– То, куда мы едем, развалины Ахбрадзорского монастыря, будут для тебя волнующим открытием. По-моему, важным для книги… – Почему? Что там такого?..
Алексан с таинственным видом улыбается и пощипывает усики. Меня же, честно скажу, волнует другое – как я смогу добраться до этого самого Ахбрадзора.
Опыт этой поездки рассеял прежнюю мою самоуверенность. Вчера, когда мы искали следы второй церкви в одном селе, я поскользнулся буквально на ровном месте, упал, ушиб колено и порвал брюки. Акоп осмотрел мои кроссовки, погладил их отполированную от долгого ношения подошву и сказал: «Надо срочно покупать новые. Этим сколько лет?» — «Да лет десять, не меньше…» — «Вот видишь!»
Мы въехали в село Айтах, село как село. Остановились у последнего, крайнего дома. Здесь, как и в других местах, у Алексана нашлись приятели. Это был староста села. Они обнялись.
Под навесом топилась летняя железная печка, «буржуйка» моего детства и военной юности. Хозяйка что-то помешивала в кастрюле. К нам присоединился рослый парень Роберт, их сын, недавно отслуживший в пограничных войсках Армии обороны Арцаха. Он взялся проводить нас до монастыря.
Я не постеснялся спросить у него: «Как дорога? Нет ли крутых подъемов?» Роберт улыбнулся. «Да нет, ровно. Да здесь и недалеко…»
Знаю я эти «ровно» и «недалеко», что это значит для пограничника. Совсем не то, что для меня.
Сидим у печурки, попиваем тан, приготовленный хозяйкой. Я тоже присел, берегу силы. Но пора в путь. В резвом темпе мы спускаемся к маленькой мелкой речушке, текущей по окраине села. Переходим ее по камням, взбираемся на другой крутой берег. Я сбился с дыхания. И скоро прошу остановиться.
Рядом со мной присел и Алексан, опустил тяжело звякнувший мешок с аппаратурой. Это он взял у Акопа, чтобы облегчить ему дорогу. Идущие впереди Акоп и Роберт остановились, ждут. Неудобно долго сидеть, когда ждут, поднимаюсь. Идем по едва заметной тропинке, ведущей в лес. Подъем, действительно, не крутой, но постоянный, тягучий, к тому же приходится перелезать через упавшие стволы, перепрыгивать через неглубокие рвы. В результате я снова с наслаждением присаживаюсь.
Продолжение следует…
