Онлайн
С утра ожидали иностранных гостей. Кого конкретно – не сказали. От начала октября нас посетили с десяток делегаций. Из разных ведомств и государств. Умение карать стоит в первом ряду достоинств страны. Недавно это оценил главный прокурор Ирана.
Мы слушали лекцию по армяноведению. В библиотеке. И перс-прокурор оказался как нельзя кстати: наглядней не придумаешь. Держался хозяином, а не гостем. Зашел и устроил допрос чужим заключенным. Грубо, бесцеремонно. Словно это его страна и его тюрьма. Впрочем, слова здесь излишни.
На сей раз – гости как гости. Представители Офиса Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека. В сопровождении местных коллег. Я выбрал украинцев. Другого шанса поднять проблему возможно не представится. Мы с делегатами отошли в сторонку и я изложил суть.
Вопрос неравноправия и ущемления моих прав как блогера. Мы, заключенные, общаемся по интернету с кем угодно: с преподавателями (онлайн обучение); с родными; участвуем в онлайн соревнованиях по шахматам/шашкам и прочее.
Но общаться с моим читателем мне – почему-то запрещают. Хотя это чуть ли не самая важная часть блогерской деятельности. Мой голос – не голос вопиющего в пустыне и мне необходимо ориентироваться на мнение читателя.
Я не знаю, как воспринимаются мои статьи, какие вопросы интересуют читателя, какие проблемы волнуют более всего и так далее. Не могу отвечать на вопросы и комментарии. Статьи нельзя назвать полноценными – из-за отсутствия обратной связи с адресатом. Это не блог – а записки на деревню дедушке.
Единственные читатели, с кем общаюсь, – наши преподаватели и кое-кто из работников администрации. Они вдохновляют на продолжение. И я пишу.
Писал бы и в вакууме. Как в 90-е. В камере смертников. Но все-таки, если используем соцсеть для связи с внешним миром – почему бы не включить в эту связь и блогерскую деятельность? Под надзором. Максимум два часа в день.
Между прочим осужденным заключенным полагается отпуск. В целях ресоциализации, при наличии положительного поведения. У меня поведение – положительное. Но даже на виртуальный отпуск, под строгим надзором, права не имею. Почему?
Правозащитники согласились с моей логикой. Записали, обещали поднять проблему. Обменялись контактами.
Сотрудники учреждения восприняли наше общение отрицательно. Сначала подослали местного защитника поучаствовать в качестве переводчика. Делегаты его отшили: мол, сами справимся. А когда фотографировали визитку моей жены, желая связаться и с ней, тюремщики подскочили чтоб запретить. Но не на тот уровень нарвались.
Реакция служащих – самообличительна. Чего боитесь? Это как надо накосячить, чтобы так реагировать на общение зэка с защитниками по правам человека!
Кто-то из сидельцев шутя скандировал: «Свободу Юрию Деточкину! Хотя бы – интернет-свободу».
К сожалению, на большее пока и не претендую…
