Онлайн
За последние пять лет датчик, отслеживающий выбросы нейтронов глубоко под завалами Чернобыльской АЭС, фиксировал постепенный всплеск активности, и у экспертов нет точного ответа на вопрос, почему это происходит.
Датчики отслеживают растущее количество нейтронов – сигнал деления – из одной недоступной комнаты, сообщил на прошлой неделе Анатолий Дорошенко из Института проблем безопасности атомных электростанций (ИППАЭС) в Киеве во время обсуждения демонтажа реактора.
«Есть много неопределенностей. Но мы не можем исключить возможность [аварии]», – Максим Савельев, исследователь ИПБ АЭС.
Количество нейтронов растет медленно, говорит Савельев, предполагая, что у них есть еще несколько лет, чтобы придумать, как подавить угрозу.
В результате аварии в 1986 году внутри помещений и коридоров ЧАЭС перегретое урановое топливо, собранное в бассейнах, смешанное с расплавленной циркониевой оболочкой, графитовыми управляющими стержнями и сжиженным песком, образовало специфический вид радиоактивных отходов. Их называют лавообразные топливосодержащие массы (ЛТСМ).
Общий вес ЛТСМ оценивается в 1200 тонн. Распределение этого материала и оценка содержащегося в нем топлива очень важны для взятия под контроль всего объема ядерных материалов, образовавшихся в результате аварии.
На протяжении десятилетий изотопы урана из ЛТСМ продолжали испускать случайные нейтроны из своих ядер. Те, кто оказывается достаточно близко к ядру другого изотопа, рискуют нарушить свой хрупкий баланс, высвободив больше нейтронов.
При достаточно высокой концентрации атомов цепная реакция потерянных нейтронов может генерировать огромное количество энергии за короткий промежуток времени с потенциально взрывоопасными последствиями.
Нейтроны, выбрасываемые распадающимся теплом атома урана, обычно движутся слишком быстро, чтобы их можно было легко захватить. Все меняется, когда нейтроны вынуждены проходить через определенные среды, такие как вода. При замедлении они имеют гораздо больший шанс «прилипнуть» к ядру и вызвать его собственный распад.
Учитывая это, неудивительно, что скорость деления внутри ЛТСМ резко возрастает, когда материал намокает. В течение многих лет, ютясь под наспех возведенным саркофагом «Укрытие», руины четвертого блока оставались отчасти доступными для воздействия стихии, позволяя воде просачиваться внутрь во время сильных ливней.
На фоне опасений, что дождевая вода может вызвать перегрузку деления внутри ЛТСМ, инженерам удалось покрыть большинство из материала поглощающим нейтроны раствором нитрата гадолиния. В июле 2019 года было введено в эксплуатацию новое изоляционное сооружение, получившее название «Новый безопасный конфаймент» (НБК). Этот объект накрыл собой устаревшее «Укрытие».
Тем не менее, пространство под старым реактором четвертого блока – то, что когда-то было комнатой 305/2 – все еще гудит, выбросы нейтронов медленно, но значительно увеличиваются с тех пор, как началось возведение НБК. По оценкам экспертов, за последние четыре года количество нейтронов в комнате 305/2 удвоилось.
Если предположить, что в комнате 305/2 не прибавляется влаги, непонятно, что стоит за ростом числа нейтронов.
Что с этим делать, остается актуальным вопросом, тем более, что область продолжает медленно высыхать. Учитывая местонахождение комнаты 305/2, распылить там нитрат гадолиния будет непросто. Как и установить специальный датчик ближе к источнику нейтронов за пределами препятствий, мешающих измерениям.
Поскольку выбросы растут медленно, риск угроз в ближайшем будущем кажется низким. Даже наихудший сценарий далек от катастрофы 1986 года, говорят эксперты.
Тем не менее, учитывая хрупкое, разрушающееся состояние ЛТСМ – а эта комната 305/2, как считается, содержит около половины исходного топлива реактора – даже небольшой взрыв может разнести радиоактивные обломки достаточно далеко, чтобы их сдерживание стало проблемой.
Источник – National Geographic.
